КРЕСТНЫЙ ТЕСТЬ -VIII

Рахат Алиев

Документальная повесть

Если 6 я был Нурсултан, я 6 имел трех жен
(Семейные ценности моего бывшего тестя)

Когда московские политологи в очередной раз с умным видом принимались размышлять на тему, как в Казахстане всем заправляет президентская семья, знаю¬щие люди из ближайшего окружения неизменно спраши¬вали „какая именно?”. Если быть более точным, вопрос должен звучать: „какая из трех”.
Первую семью президента знают все, оттого она и являлась вечным объектом мифотворчества политологов. Некоторое время и я был членом этой ячейки общества и поэтому хорошо знаю, как все обстояло на самом деле.

Наше влияние на „Верховного жреца” и, через него, на всю государственную политику было, мягко говоря, преувеличено даже в лучшие годы. Да, мы собирались по воскресеньям за общим столом. Но это не были те застолья, которые может себе представить нормальная семья, где царит тепло домашнего очага, где всех окру¬жает родительская забота и семейная любовь.

Эти собрания имели другую цель: глава семьи зорко наблюдал со своего хозяйского трона, не вырос ли кто из детей настолько, чтобы представлять угрозу его безгра¬ничной власти? Все ли на самом деле его уважают и боятся так, как должно? Не появилось ли у кого на уме якобинских идей? Как вы понимаете, уюта и семейного тепла на таких воскресных посиделках было мало.

Каждый прекрасно понимал, ради чего он здесь нахо¬дится. Можно было поймать хорошую минутку и под доброе настроение Тестя решить свои личные вопросы или предло¬жить выгодный бизнес. Чтобы не вызвать подозрений, нельзя было быть слишком активным или слишком задумчи¬вым. Нельзя было просить слишком много, но совсем не просить – еще хуже: решит, что родственник стал слишком самостоятельным. Мы старательно исполняли каждый свои роли, смеялись шуткам, демонстрировали аппетит и с облегчением расходились по соседним домам, ведь все мы жили на одной большой охраняемой территории.

Надо сказать, что исключительно благодаря доброте и вниманию Сары Алпысовны-первой супруге президента – удавалось как-то скрасить почти все общие семейные посиделки.

Формально мы действительно были самыми близкими президенту людьми, и это ставило нас в опасное положе¬ние. Потому что лидер нашей нации имеет одну фобию: больше всего он боится дворцовых переворотов. Народ¬ный гнев и действия оппозиции его уже давно не пугают. По его мнению все, кто находятся за пределами его дворца – не более чем овцы, которых охраняют бдитель¬ные пастухи из КНБ, полиции и прокуратуры. Кто хочет, пусть себе негодует, только не забывает при этом про участь бывших политических оппонентов президента Заманбека Нуркадилова и Алтынбека Сарсенбаева.

Но как бороться с внутренним врагом, если тот вдруг заведется в дворцовых стенах? Не пригрелась ли змея на груди, и не повторит ли кто трюк, который сам прези¬дент проделал со своим благодетелем – казахским Коммунистическим лидером Кунаевым?

Единственное спасение от такой напасти – маниакаль¬ная бдительность. Вот глава семьи и бдил за нами. Слушал наши переговоры, читал переписку, следил за пере¬мещениями. Если бы он потратил это время и эти усилия на управление страной, возможно, дела в нашем госу¬дарстве шли бы получше, и гражданам жилось бы сытнее. Но такое происходит с любым единоличным правителем: страх потерять свой трон начинает превалировать над здравым смыслом.

В первые годы своего правления такой владыка еще помнит о своих руководящих обязанностях, еще радеет о благе граждан, еще старается удержать народную попу¬лярность. В начале 90-х таким был и Нурсултан Назарбаев – тогда он еще не оторвался от реалий этого мира, умел говорить со своими согражданами на понятном им языке, а не отчитывал их за не выключенный в ванной свет и не рассказывал с экрана про многовекторную внешную и многонациональную внутреннюю политку.

Но любой верховный властитель Олимпа с годами начинает страдать от кислородного голодания. В том и есть мудрость ограничения сроков правления, суще¬ствующего в любом демократическом государстве, а также гарантия того, что демократии и свободе не при¬дет быстрый конец.

Казалось бы, правитель с десятилетним опытом лучше, чем новичок, который еще ничего не знает о законах власти. В реальной жизни все наоборот – претендент тем и хорош, что он еще не врос в кресло. Потому что на такой высоте стаж засчитывается не в плюс, как на любой профессиональной работе, а в минус. Человек начинает верить в собственную богом избранность, пускает корни коррупции, привыкает летать на президентском борту №1 и есть черную белужью икру мисками за счет нало¬гоплательщиков. Ни одно даже районное решение не проходит без согласования с „ноль первым”. И коэффи¬циент коррупции в стране возрастает по мере того, как бегут годы царствования одного человека.

Американцы почему-то не пишут коллективных писем с требованием изменить конституцию и позволить Джорджу Бушу избираться на третий срок – он ведь такой хороший президент. И французы не уговаривали Жака Ширака не бросать их на произвол судьбы. Даже сильный Владимир Путин не посягнул на Конституцию, как ни уговаривал его Назарбаев, в эфире российского телеви¬дения, чтобы „замазать” своего коллегу пожизненным президентством.

Смена власти неизбежно наступает, каким бы незаме¬нимым ни казался в этот исторический момент очередной Цезарь. И для общества очень важно, чтобы эта смена происходила регулярно, чтобы была конкурентность, чтобы к управлению приходили новые люди с новыми идеями.

Если же государственная система допускает возмож¬ность нелимитированого властвования одного человека и одной элитной группировки, все усилия правящей вер¬хушки в итоге будут направлены исключительно на удержание власти и на выжимание из этой власти всех благ и денег. Какой же идиот добровольно выпустит из рук главный приз, если за него можно еще подержаться! До управления страной, до приумножения национального богатства, до благополучия граждан руки уже просто не доходят. Некогда! Тут за всеми приглядывать надо, глаз да глаз нужен.

Работая в „Конторе” (КНБ), в наших беседах тесть мне говорил, что главная опасность для него – это самое ближнее окружение, а на квазиоппозицию и ее лидеров ему наплевать.

Правда, справедливости ради нужно признать, что единоличные правители делятся на две категории. Одни видят свое царствование в исторической перспективе, им нужно не только удержать власть, но и передать ее после себя в надежные руки. У них хватает амбиций мыслить не только пределами своего жизненного срока, они видят историю страны в перспективе. Классический пример такого деятеля – Гейдар Алиев. Ему удалось почти невоз¬можное: он не просто вернулся к власти после несколь¬ких лет опалы, он передал ее фактически по наследству своему сыну. Он смог убедить основные политические элиты Азербайджана, что для них выгоднее сохранить преемственность власти и оставить фундамент Большого Гейдара, чем пытаться отвоевать себе кусок пирога побольше – рискуя при этом все потерять.

Другую философию государственного правления обоз¬начила в восемнадцатом веке фаворитка Людовика XV маркиза де Помпадур своей знаменитой фразой: „После нас хоть потоп”. Такой подход полностью устраивает нашего президента, и задумываться о наследниках, а тем более о передаче власти, он даже не собирается. Каж¬дый, кто имел сомнительное счастье побывать в ближнем президентском круге, слышал его коронную фразу „Из этого кабинета меня вынесут только вперед ногами”. А потом хоть потоп, раскол, война кланов – это его уже волновать не будет.

Зато его очень волнует поведение детей. Если они заняты личным обогащением и использованием фамилии для продвижения коммерческих проектов – значит, все в порядке. Если же говорят о медицине (которая разва¬лена), о государственном телевидении (которое дове¬дено до ручки), о нефтяных деньгах (которые уплывают мимо бюджета), то сразу загорается красная лампочка. Никак политикой занялись, на его место посягнуть хотят?

Мы с Даригой были недостаточно осторожны. Вместо того, чтобы выпрашивать у президента нефтяные место¬рождения и землю под строительство в Алма-Ате, мы пытались рассказывать о делах в его королевстве. Вместо того, чтобы использовать дыры в налоговом законодательстве в своих интересах, я писал тестю докладные записки о том, как их можно залатать.

Мы вообще старались ни о чем не просить. И ничего даром не получали.

Частную компанию „Сахарный Центр” я с партнерами строил на обломках развалившейся советской сахарной индустрии. Это было начало 90-х, самое дно экономиче¬ского кризиса. За наличные деньги мы покупали лежа¬щие заводы, восстанавливали утерянные технологии, закупали тростниковый сахар-сырец в Латинской Аме¬рике, потому что сахарную свеклу у нас выращивать разучились (да толком и не умели никогда). Все это дела¬лось на банковские кредитные средства, на свой страх и риск. Потом нужно было выстраивать торговую сеть. В итоге подняли два региона – Джамбульский и Алматинский. Обеспечили работой людей, которые уже ни на что не рассчитывали в своей провинции, накормили тысячи семей. Платили налоги и насыщали казну.

Прибыли вкладывали в новые проекты – в 1995 году купили умиравший без клиентов маленький банк в Аты-рау, перевезли его в Алма-Ату. Это вам не „АТФ-Банк”, созданный на отмытые теневые деньги „Казахинторга”, „Казвнешмаша” и деньги, полученные от экспорта дру¬гих государственных компаний, которые продавали за рубеж сырье до 1995 года. Только выручка и прибыль пошли не в бюджет, а в созданный частный „АТФ”, которым владели Нурсултан Назарбаев и один из его касси¬ров Булат Утемуратов. В середине 2007 года они про¬дали его итальянской группе UniCredit через австрийский Bank Astria Creditanstalt. Кстати, у меня было несколько бесед с президентом этого банка Доктором Эриком Хампелем у него в офисе на Шоттентор, где он пытался выяснить побольше об истинных казахских продавцах и об инвестиционном климате в Казахстане. Я подробно рассказал о ситуации в стране и посоветовал немного подождать с офертой, минимум месяца два, ведь они были только одни покупатели, других желающих про¬сто не было, несмотря на заверения продавцов и их щвейцарских консультантов. Так и получилось: Uni¬групп смогла сэкономить до 10 процентов от первона¬чальной цены.

Я же всегда предпочитал житейскую философию „Лучше меньше, да законнее”. Правда, в нашей стране это не та практика, которая позволяет спать спокойно. И национальными ресурсами страны я никогда не торговал, хотя это самый прибыльный бизнес, какой можно найти, и до него всегда была тьма охотников.
Никаких подарков я от президента не получал – ни в виде заводов, ни в виде газет и пароходов. Совместного бизнеса с ним у меня не было, на меня каких – то активов он не переписывал. Так что, в принципе, в финансовом плане я ничем ему не обязан.

Может быть, карьерой на госслужбе? Возможно, кто-то считает пост посла или заместителя министра пределом мечтаний, но только не я. Тем более что на государствен¬ных постах я именно РАБОТАЛ.

“Xural” qəzeti
il: 9, sayı: 007(415), 27 fevral-5 mart 2011-ci il