КРЕСТНЫЙ ТЕСТЬ – XXVI

Рахат Алиев

Документальная повесть

Конечно, никто не проливал слезы по рэкетирам Бахе-Фестивалю или Рыжему Алмазу, и никто не горевал о вре­менах их „боевой славы”. Все эти криминальные автори­теты были преступниками и заслуживали самых суровых судебных приговоров. Но именно судебных. Однако вместо законного правосудия Крестный Тесть послал на тропу войны киллеров из отряда специального назначе­ния КНБ – известного прежде как алматинское подразде­ление группы „Альфа-КГБ”.

Можно поспорить, что цель оправдывает средства. Что в стране в то время нужно было навести порядок любыми силами и средствами, и что Алмазы всех мастей заслужи­вали пулю. Если бы с организованной преступностью в стране тогда было покончено, этот аргумент можно было бы принять во внимание.

Жертвами наемных убийц Назарбаева становились только те бандиты, которые работали „на вольных хле­бах”, у которых не было хорошей крыши в госаппарате и в правоохранительных органах.

Так что речь шла только о переделе. Обезглавленные группировки не перестали существовать. Они просто перешли под контроль министерства внутренних дел. И ОПГ „Четыре брата”, и ОПГ „Чиванин” продолжают свою преступную деятельность, но уже в качестве побочного бизнеса полиции. Отвечает за этот бизнес руководитель Комитета криминальной полиции МВД, в ведении кото­рого находится борьба с организованной преступностью.

Руководителя криминальной полиции назначает и кон­тролирует лично министр внутренних дел. Министра назначает лично Крестный Тесть. Цепочка короткая, но очень эффективная.

Один из самых доходных бизнесов, который помимо рэкета прочно прописался под полицейской крышей – это наркоторговля. Я столкнулся с этим, когда пришел в коми­тет национальной безопасности главой Алматинского департамента. Все отчеты показывали, что уровень нарко­мании в Алма-Ате зашкаливает за все допустимые пре­делы: шприцы с героином почти в открытую продавались не тольков ночных клубах, но и в аудиториях университе­тов и коридорах школ. И если прежде, в советские вре­мена подростки баловались в худшем случае чуйской коноплей, то теперь речь сразу шла о тяжелых наркотиках.

Я считаю, что это и есть прямая угроза национальной безо­пасности, с которой и должен бороться одноименный комитет. Мы создали специальное управление, командировали в него лучших сотрудников, и открыли прямую телефонную линию. На нее сразу посыпались сотни звонков от отчаяв­шихся горожан. Звонили матери, чьи несовершеннолетние дочери попали под контроль наркобаронов и совершали вместе с новыми друзьми набеги на родные дома. Звонили пенсионеры, боявшиеся выйти на лестничную клетку, где обосновались наркоманы. Звонили учителя и врачи.

В большинстве случаев мы получали прямые наводки на дилеров, которые поставляли наркотики из капотов своих машин, и между которыми весь город был поделен на ква­драты. Однако предотвращать и расследовать нарко-преступления – это прерогатива полиции. Мы же передавали своим коллегам тонны оперативной информации о нарко­дельцах и их крышах в коррумпированной полиции.

Полиция не произвела ни одного ареста, хотя бы для отвода глаз. Зато она любит сажать в тюрьмы наркоманов – которые ради очередной дозы готовы дать нужные показания против ненужного человека или взять на себя нераскрытые преступления. А еще удобно подкинуть наркотики любому неугодному лицу – гражданину Рес­публики Казахстан.

Тогда же я почувствовал серьезное сопротивление в рядах самого комитета, особенно со стороны „старой гвардии”. В прежние времена такая тактика называлась саботажем. Мне всячески давали понять, что либо я успо­коюсь и оставлю все как было до меня, либо „система” возьмет реванш.

В ноябре 2001-го года по приказу Крестного Тестя я был уволен с поста председателя городского департа­мента КНБ. В 2008-м годуАлма-Ата все так же поделена на квадраты между наркодилерами. Каждый из них все так же работает под прикрытием своего участкового инспектора. ОПГ „МВД” продолжает поставлять тинейд­жерам экстази, кокаин и героин.

Таким образом, с помощью стволов „Арыстана” Крест­ный Тесть расправился со всеми уличными конкурен­тами. К слову, те первые приказы на уничтожение бойцы спецподразделения выполняли под большим нажимом. У них был еще кодекс чести, принятый в легендарной „Альфе”, и они были натренированы именно на борьбу с террористами.

Баха-Фестиваль был плохой человек, но по этому прин­ципу на улице можно перестрелять много народа. Однако давление было слишком серьезным: отстрел бан­дитов был преподнесен бойцам как задача государ­ственной важности. Не выполни они его, и специальное подразделение было бы расформировано.

Не знаю, легко ли давались Назарбаеву первые приказы на уничтожение неугодных ему людей. Возможно, он находил оправдание в том, что жертвами будут люди, на чьем счету другие жизни. Цель оправдывает средства, мог успокаивать себя президент.

Но это Рубикон, за которым нет возврата. Взяв на себя однажды функцию вершителя судеб, Крестный Тесть продолжал исполнять ее снова и снова – тем более, что все так просто сходило с рук.

Очистив криминальную площадку, следующим шагом он начал убирать конкурентов с политического поля.

Политическое „самоубийство”

 

С Заманбеком Нуркадиловым мы были соседями по улице Луганского в Алма-Ате. Его особняк стоял рядом с моим домом, и если вечером раздавался звонок в дверь, то за ней часто стоял или наш сосед, или его жена, знаменитая певица Макпал. А иногда мы наблюдали из окон, как охранники бегут к речке догонять сбежавших в очередной раз диковинных павлинов с территории дома соседей.

У англичан есть поверье, что павлины приносят несча­стье. Во дворе у Заманбека жили две заморских птицы со звучными именами – Заке и Маке, которыми он очень гор­дился. Мы же тайно надеялись, что как-нибудь охранники не догонят этих беглецов с перьями – сложно поверить, что у таких небесных созданий могут быть такие страш­ные и громкие душераздирающие голоса. Про англий­скую примету я в те времена не догадывался. Теперь, зная о трагической судьбе Заманбека, не подошел бы к вольеру с павлинами даже в зоопарке.

Но тогда еще шли ранние девяностые годы. Друзьями с соседями мы, конечно, не были, однако отношения были вполне приязненные. К Нуркадилову можно было по-разному относиться (грань самодурства ему удавалось-таки переходить довольно часто), однако с тем, что лич­ность он незаурядая, никто бы не поспорил. А серостей кругом и так всегда хватало. Мой старый французский друг покойный Алекс Москович, как-то сказал мне, что выделяет политиков по одному интересному принципу: или это политик с яйцами, или без них. Так, по его шкале Заманбек отличался именно первым, чего нельзя сказать о подавляющем большинстве казахских политиков.

Однажды Заманбек пришел ко мне с просьбой: помочь ему „достучаться до небес”, то есть до моего тестя. За несколько недель до этого моего соседа шумно уволили с поста мэра столицы – Алма-Аты, не предложив ничего взамен. История тогда приключилась такая.

Нуркадилову в его рабочий кабинет позвонил по пря­мой правительственной связи Сергей Терещенко – тог­дашний премьер-министр. Большой любви между этими государственными мужьями никогда не было, и Тере­щенко с подачи президента начал предъявлять какие-то претензии алматинскому мэру, на повышенных тонах. В ответ Нуркадилов, который за себя всегда мог постоять, послал премьер-министра на три буквы по известному народному адресу. Тот вынести такого оскорбления никак не мог – а поскольку дуэли в наши времена не в ходу, сразу же побежал жаловаться президенту. И Назар­баев, наконец, дал своему премьеру-министру добро расправиться с обидчиком. В этот же день выходит пре­зидентский указ – освободить Нуркадилова с поста мэра города Алма-Ата.

Вывести Заманбека из опалы и вернуть его обратно во власть мог теперь только сам Назарбаев – однако, ника­кого служебного выхода на президента у моего колорит­ного соседа не было. Вот он и пришел с этой просьбой -организовать ему высочайшую аудиенцию.

Я организовал. Позвонил тестю, рассказал ему про вче­рашний визит и высказал идею, что, возможно, не стоит такого заметного человека выталкивать из команды. Встреча состоялась, и через некоторое время Нуркадилов резко выступил против уже нового премьер-министра Кажегельдина, который успел проявить президентские амбиции помимо проведения экономических реформ в стране. Так Назарбаев использовал других с целью найти повод для смещения с поста и выдавливания из страны неугодных, а потом переходил к уголовному преследо­ванию.

За участие в политической травле Кажегельдина Назар­баев отблагодарил Нуркадилова. Он стал акимом -губернатором Алматинской области.

Столица в те времена уже переехала в Астану. Это и явилось причиной очередного падения Заманбека. В отличие от любого нормального чиновника он не летал еженедельно бить челом о паркетные полы высоких кабинетов, а предпочитал сидеть в Алма-Ате, маленькой подведомственной ему области. Потом Нуркадилова перевели министром по чрезвычайным происшествиям с местом дислокации снова в Алма-Ате, из которой он ни под каким видом уезжать не хотел.

Когда же Нуркадилов в очередной раз ответил отказом на звонок другого премьер-министра, Даниала Ахметова, с требованием явиться на столичный ковер, его терпение окончательно лопнуло – хоть дело и обошлось на этот раз без трех букв. Но появилось его открытое заявление о коррупции в правительстве. Сценарий повторяется: оби­женный Ахметов бежит к защитнику-президенту, и Нур­кадилов снова остается без работы.

Отсюда и началось его путешествие в оппозицию, которое трагически закончилось 12 ноября 2005 года. Заманбек Нуркадилов был застрелен у себя дома тремя выстрелами – двумя в грудь и одним контрольным в голову из своего личного табельного оружия – револь­вера „Кобальт”.

Если бы президентская власть не заставила расследова­ние остановиться на самой фантастической, самой абсурдной, самой оскорбительной версии – самоубий­ства, я мог бы поверить, что она не причастна к этой тра­гедии. И что речь не идет о классическом политическом убийстве.

Разумеется, это не был суицид. Три пули, одна из них в голову. Пистолет не отброшен, не зажат в руке, а лежит аккуратно рядом на подушке. В ванной комнате – наспех стертая кровь. Положение тела не совпадает с траекто­рией пуль – значит, оно было перенесено. Это самые поверхностные факты, которые смогли расследовать журналисты газеты „Караван”.

Полиция же получает приказ закрыть глаза на все факты, вещественные доказательства и прекратить рас­следование. Любой, кто знаком с механизмами нашей машины власти, прекрасно понимает, что такой приказ мог поступить только из одного центра: из президен­тского дворца „Ак-Орда”. А в самой Ак-Орде только один человек может принять решение – это ее хозяин.

Удивительно, но ровно за месяц до этих трагических событий президент Назарбаев назначил новым мини­стром внутренних дел Бауржана Мухамеджанова. Именно при его непосредственном участии были сфаб­рикованы многие уголовные дела, главной задачей кото­рых являлось избавить Назарбаева от потенциальных конкурентов на президентский пост. Мухамеджанов справился с заданием „без чести”, и с очень грязными руками. Не удивлюсь, если через некоторое время Назар­баев уже самого Мухамеджанова посадит в тюрьму или устранит, чтобы спрятать все концы в воду.

Будь это бытовое убийство или разбойное нападение, при таком публичном внимании следствие шло бы впе­ред, несмотря на любое давление заинтересованных сторон.

Нуркадилова убили за три недели до президентских выборов. Официальная пропаганда пыталась использо­вать этот факт в пользу Астаны: дескать, Назарбаеву было невыгодно дестабилизировать обстановку во время элек­торальной кампании. Это действительно так – если не учитывать одно обстоятельство. Крестного Тестя пресле­дует один непреходящий страх – народных выступлений и демонстраций. Это тревожное чувство, с которым он живет все свои президентские годы: что доведенная до черты бедности протестующая молодежь, наконец выступит с массовыми акциями неповиновения дикта­тору. И именно перед президентскими выборами этот страх обостряется как никогда.

А южные кланы Казахстана всегда слушали Заманбека Нуркадилова, ставшего непримиримым критиком прези­дента и его режима.

Таковы составляющие этого простого уравнения. Оста­новить полицейское расследование было выгодно только тому, кто отдал приказ на ликвидацию популярного политика. И мы знаем имя того человека, который единственный в стране мог остановить КНБ, полицию и прокуратуру. Верховенство закона приказало долго жить в Казахстане.

До сих пор жалею, что не встретился с покойным Заманбеком Нуркадиловым ровно за две недели до убийства. Он приходил к моим родителям и попросил о встрече со мной. Я в служебной суете и командировках не придал должное внимание его просьбе. Что же хотел сказать опальный политик, так и осталось тайной.

 

Главная жертва

Кто убил Алтынбека Сарсенбаева?

 

“Xural” qəzeti,

İl: 9, sayı: 026 (434), 10-16 iyul  2011-ci il