КРЕСТНЫЙ ТЕСТЬ – XXXIII

Рахат Алиев

Документальная повесть

 Оппозиция его Величества

 В октябре 2007 года политический кризис в Казахстане достиг критической черты. Распад элиты, локальные войны за энергоресурсы, влияние, силовые позиции, бесконечный раздел и передел собственности уже невозможно стало скрывать от посторонних глаз. Возникла ситуация, со стороны похожая на войну всех против всех. И все это на фоне разрастающегося бан­ковского кризиса в Казахстане, из-за нехватки налич­ных денег.

В таких условиях, естественно, публика стала свидете­лем мощного выброса компрометирующих материалов в прессу и Интернет. То, что в окружении президента Назар­баева, в силовых ведомствах и даже частных охранных структурах все слушают всех и вся – это ни для кого не секрет. Как написал об обострении „войны компроматов” один журналист – „пишут пожарные, пишет милиция”. Во многих крупных частных банках существуют службы безопасности, а в их составе есть секретные группы, которые занимаются коммерческим шпионажем и слеж­кой за конкурентами, с использованием систем слежения и подслушивающего оборудования.

Первый гражданский министр внутренних дел Бауржан Мухамеджанов в свое время был первым казахским чинов­ником, которого КНБ и Генеральная прокуратура обвинили в организации несанкционированной прослушки, о чем стало известно СМИ. Тогда он занимал другой пост – минис­тра юстиции. В стране, где никто не доверяет никому, министерство юстиции не было исключением: Мухамеджа­нов слушал своих подчиненных, а за самим Мухамеджано-вым зорко присматривал комитет нацбезопасности.

Его специалисты и обнаружили кабельную систему, которая вела из комнаты помощника министра едва ли не во все кабинеты министерства. Возбудили уголовное дело, бедному Бауржану пришлось некоторое время сильно понервничать (с того малоприятного времени за ним и закрепилось прозвище „Ушастик”). Некоторое время судьба его висела на волоске. Но, во-первых, такой „слуга” обладал беспринципностью, раболепием перед теми, кто выше его в неформальной астанинской иерархии и также готовностью по первому требованию нарушить любые моральные ограничения, он выделялся даже на фоне других ярчайших представителей назарба-евской рати. Так что он был нужен Хозяину. Во-вторых, прегрешение его по астанинским меркам было невелико и заключалось скорее не в том, что он натворил, а в том, что попался. Ну, подумаешь, слушал своих подчиненных … с кем не бывает!

Конечно, незаконные прослушивания любой структу­рой с помощью технических средств, моментально напрягают всех чекистов КНБ, которые испытывают нечто вроде приступа ревности, поскольку информационный контроль за средствами связи – это святая святых секрет­ной спецслужбы еще со времен советского КГБ.

Тогда Бауржан Мухамеджанов отделался легким испу­гом. Правда, для этого ему пришлось простоять (как рас­сказывали мне потом люди из СОПа, президентской службы охраны) полчаса на коленях перед Назарбаевым, молить о прощении и называть себя земляным червяком. Суперхан помиловал. На том дело и закончилось. В любой другой стране такие, как Мухамеджанов, оказа­лись бы под судебным следствием, как минимум лиши­лись бы должности, но только не в казахском „королев­стве кривых зеркал”.

Наказали стрелочника, то есть техника, который тянул провода из комнаты отдыха министра в кабинеты его подчиненных. Однако, возникла одна щепетильная про­блема. Уголовное дело уже возбудили, и нужно было его под каким-то предлогом закрывать. При решении этой задачи проявилось одно любопытное обстоятельство, не всегда заметное сторонним наблюдателям за жизнью официальной Астаны.

С одной стороны, кадровая политика Назарбаева заключается в том, чтобы последовательно и регулярно выдавливать из своего ближайшего окружения всех, кто мог бы составить ему конкуренцию. Побочным след­ствием реализации такой политики является регулярное снижение интеллектуального уровня окружения прези­дента. Если бы кто-то взялся нарисовать „коллективный IQ” назарбаевского клана, то он бы походил на график показателей отсталого „колхоза” с карикатуры из совет­ского журнала „Крокодил”.

С другой стороны, культивируемое среди клевретов Назарбаева презрение к общественному мнению (кото­рое выразилось в знаменитой фразе Назарбаева „Незави­симая пресса у нас потому независимая, что от нее ничего не зависит”) год от года становится все откровен­нее и, главное, циничнее. И часто кажется, что близкие люди президента пытаются перещеголять друг друга в демонстрации этого презрения к прессе, общественному мнению и вообще – к обществу.

В результате, чтобы вывести Мухамеджанова из-под удара, придумали такую комбинацию: якобы следствию так и не удалось установить лицо, которое слушало раз­говоры министерских клерков из комнаты отдыха мини­стра и его помощника. Картина эта вряд ли кого-то оста­вит равнодушным – пока Бауржан в своем кабинете строго бдит за соблюдением законности в стране, какой-то неустановленный злодей, развалившись на диванчике в комнате отдыха через стенку от министерского стола, слушает, о чем говорят верные бюрократы министерства.

Не доведённое до суда, дело министра Мухамеджанова дало сигнал элите. Во-первых, Хозяин не будет сильно гневаться, если кто-то кого-то станет слушать. Во-вто­рых, при сочинении объяснений для общественного мне­ния можно не удерживать себя в рамках „капиталистичес­кого реализма”, а прибегать к самым фантастическим жанрам – пипл схавает, как говорил некогда популярный шоумен, а если даже и не схавает, то это исключительно его, пипла, проблемы. Последующие события показали, что элита правильно поняла высочайший мессадж. Все стали слушать всех уже безо всякого стеснения.

Сегодня, когда меня спрашивают, имею ли я отноше­ние к публикациям распечаток переговоров людей из высшего руководства Республики Казахстан, я всегда хочу задать встречный вопрос: как это представляется тем, кто задает мне подобные вопросы? Каким образом я могу фиксировать телефонные переговоры высших назарбаевских холуев между собой, живя в Вене, путеше­ствуя по Европе? Очевидно, это невозможно даже техни­чески.

У меня есть свой ответ на вопрос, кто вбрасывает в общество распечатки телефонных переговоров деятелей из назарбаевского окружения.

Я уверен, что кризис модели авторитарного правления а-ля Назарбаев, распад и разложение, необузданное разворовывание бюджета и богатств страны вызывают боль и негодование у многих людей, у многих наших сограждан. Несомненно, среди этих людей есть и сотрудники контрразведки и технической разведки, которые воспитаны как патриоты своей Родины, в чьем распоряжении имеются необходимые доказательства преступлений. Эти люди лишены какой-либо легальной возможности дать обществу знать о грозящей ему опас­ности. У них нет никакой законной возможности проте­ста. Они оказались перед тяжелым выбором – либо покрывать преступников из Дворца „Ак-Орда”, неза­конно удерживающих власть путем фальсификации выборов. И что самое циничное, напрямую еще руково­дящих Комитетом национальной безопасности. Прячась за пунктами приказов и внутриведомственных инструк­ций, пойти на сделку с совестью, утаивая, как растаски­вают страну все эти „Володи” и „Владимиры Васильевичи”, либо – не покрывать эту банду преступников и их пре­ступления. В конце концов, речь шла о коррумпирован­ных чиновниках и честных офицерах, которые должны быть подотчетны народу и закону.

Они сделали свой выбор. Возможно, кто-то их осудит за этот выбор, за выбранный ими метод информирования общественного мнения. Я бы хотел напомнить, что ника­кого легального способа уведомить общество о грозящей ему опасности у этих патриотов нет. Они и так рискуют слишком многим.

В октябре 2001 года, семь лет назад, я тоже многое знал о нравах президентского круга, о криминальных схемах перемещения денег из государственного бюджета в кар­маны нескольких избранных из окружения Назарбаева, да и его самого. Я пробовал пойти официальным путем: подал рапорт с просьбой позволить сделать мне доклад в парламенте. Доклад был готов. Я уверен, что если бы тогда парламентарии и народ смогли бы его услышать, наша страна не оказалась бы теперь там, где она оказалась.

Но я был слишком наивен. Назарбаев через Марата Тажина, занимавшего в это время пост Председателя КНБ, просто запретил мне выступать перед депутатами, договоришись со спикером мажилиса-парламента Жар-маханом Туякбаем. Вспоминая сегодня те дни, я думаю, что нельзя осуждать людей, организовавших эти утечки записанных разговоров в прессу. Благодаря этим неиз­вестным патриотам люди увидели, что представляют собой и король, и его свита. Про свиту и так многие догадывались, а вот король-то оказался голым!

Но я хочу сказать здесь не о короле, не о свите, а, как говорят в Англии, об оппозиции его величества. О той части нашей казахской оппозиции, которая рекламирует себя как самую принципиальную, самую последователь­ную, самую-самую оппозицию. И о некоторых ее лиде­рах: бывшем генпрокуроре Туякбае и бизнесмене, известном больше под кличкой „Бутя” – Булате Абилове.

Итак, в октябре 2007 года, благодаря помещенным в Интернете записям телефонных разговоров, в стране возникла качественно новая ситуация. Вуаль, годами скрывавшая подлинное лицо действующей власти, вдруг спала, и граждане увидели наконец, это лицо. Увидели -и испытали, чего там скрывать, сильное потрясение. Как пела российская группа ДДТ – „а она нам нравится, хоть и не красавица”. Что не красавица, догадывались многие, но что настолько уродина …

Большего подарка для лидеров оппозиции и представить трудно. Внезапно, не приложив к тому никакого труда, они оказались в положении нападающего (тут я вспоминаю терминологию моей любимой игры – футбола) с мячом перед пустыми воротами противника. И никого вокруг. Легкое движение – и мяч в воротах. Стадион ждет. Но странно … наши форварды, наши без пяти минут чем­пионы мира (по части оппозиционности и принципиально­сти) отчего-то не забивают неминуемый гол …

Действительно, странно. Столько лет изображать непри­миримое неприятие режима, так яростно ему оппониро­вать – и так откровенно проигнорировать уникальную воз­можность укрепить свои политические позиции и ослабить позиции власти. А может, не только ослабить, но и вообще отправить ее в отставку, в политическое небытие. Чем не мечта для настоящего борца с режимом?

Но проходит день за днем, а наши оппозиционеры молчат. Молчат, теряя последние крохи немалым трудом и немалыми вложениями созданной репутации. Молчат, когда продолжать молчать даже не неприлично, но невозможно.

Они не требуют отправить в отставку министра внут­ренних дел, который лебезит перед авторитетным кри­минальным пенсионером (чья сила состоит только в том, что он близок к телу хозяина и всегда может замолвить словечко за нужного человечка). И, чуть не плача, просит у того, чтобы его протеже бизнесмен Володя Ким (как можно понять, по уши погрязший в криминальных раз­борках) не бегал с жалобами на него, министра МВД, к Хозяину, а прямо говорил, чего ему нужно от МВД.

Вот и получается, что больше власти именно у этих людей, близких к телу Хозяина – только они решают в итоге, где поставить запятую в приказе „казнить нельзя помиловать”.